Джняна Йога

Почти все вы слышали слово майя. Обычно его употребляют для обозначения обмана чувств, иллюзии, очарования. Я нахожу подобное его употребление неправильным, а так как выражаемое им понятие составляет одну из основ, на которых строится веданта, то чтобы в дальнейших моих лекциях не быть непонятым, я остановлюсь на нем несколько дольше и попрошу у вас немного терпения. В литературе Вед слово майя сначала используется действительно в смысле иллюзии. Мы находим там такую, например, фразу: Индра через свою майю принимал различные формы. Здесь слово майя явно выражает нечто как бы магическое. Но в то время, когда создавались эти тексты, теория майи еще не была разработана, а затем в течение долгого времени это слово вообще не встречалось, хотя идея, им выражаемая, продолжала развиваться. Позже возникает вопрос: Почему мы не можем знать тайн Вселенной? – и ответ на него: Потому что занимаемся пустыми разговорами и удовлетворяемся чувственными предметами, а также потому, что увлекаемся желаниями и закрываем от себя действительность, словно неким туманом. Здесь слово майя не используется, но проскальзывает идея о том, что причиной нашего незнания является нечто вроде тумана, заслоняющего от нас истину. Значительно позже, в одной из Упанишад, слово майя опять появляется; но к этому времени значение его уже подверглось значительным изменениям. Предлагались и отвергались разные его толкования, пока наконец выражаемая этим словом идея не установилась окончательно. В Шветашватара – Упанишаде мы читаем: Знай, что природа – это майя, а разум, управляющий майей, – Сам Господь.

До великого Шанкарачарьи индийские философы употребляли это слово в разных значениях. Теорией майи занимались отчасти и буддисты, и у них это понятие получило значение, очень близкое к тому, что теперь называется идеализмом. Среди буддийских философских школ была одна, совершенно не признававшая существования внешнего мира. Она считала его иллюзией и называла майей. Отсюда и получило начало употребление этого слова в смысле, указанном в первых строках настоящей главы. Но майя веданты в последней форме развития этого учения – не идеализм, и не реализм, и даже не теория. Она служит простым обозначением того, что представляем собой мы и все, нас окружающее. Как я уже говорил, умы, создавшие Веды, упорно стремились к открытию и исследованию принципов бытия.

Их задача состояла в том, чтобы проникнуть в самую сущность вещей, и у них не было времени заниматься подробностями или ожидать, пока они будут разработаны; их как бы влекла все вперед и вперед какая-то высшая сила и не давала им остановиться. Поэтому во всех Упанишадах мы на каждом шагу встречаем главные положения, вполне соответствующие положениям, устанавливаемым впоследствии так называемой современной наукой, тогда как второстепенные подробности в них часто ошибочны. Там мы находим, например, идею об эфире, составляющую основание одной из позднейших научных теорий, и идея эта является в форме гораздо более развитой, чем та, которую она получала до сих пор у современных ученых. Но это касалось лишь теоретических принципов; когда же авторы Упанишад хотели показать применение этих принципов, они совершали массу ошибок. В ведической литературе, а именно в Браманах, мы находим теорию всюду проникающего жизненного принципа, различные проявления которого составляют всю жизнь Вселенной. В Самхитах есть длинный гимн пране, проявляющейся в форме жизни. Некоторым из вас, может быть, будет интересно узнать, что в философии Вед есть также теории возникновения жизни на Земле, очень похожие на предлагаемые некоторыми новейшими учеными. Так, вы, конечно, знаете, что существует теория, согласно которой жизнь на Землю была принесена с других планет; в Ведах же некоторые философы говорят, что она принесена с Луны.

Эти ранние философы были очень решительны в обращении с принципами и удивительно смелы в предложении широких обобщений. В разрешении вопросов о тайнах Вселенной, которое они старались получить исследованием внешнего мира, они достигли всего, что только было возможно. Где их принципы оказываются недостаточными, там и специальные исследования новейшей науки не могли подвинуть вопрос ни на один шаг к разрешению. Если теория эфира не могла в древнее время разрешить вопроса о тайнах Вселенной, то и современная разработка в подробностях этой теории не приблизила нас к истине. Если теория всепроникающего жизненного принципа оказалась неудовлетворительной, как теория возникновения Вселенной, то она не стала лучше и теперь, при разработке ее подробностей, так как подробности не могут изменить принципа.

Этим я хочу сказать, что в исследовании общих принципов бытия индусские мыслители были так же смелы, а в некоторых случаях и гораздо смелее, чем современные. Формулируя основные принципы, они пришли к некоторым более широким обобщениям, чем те, к каким приходили как до них, так и после них. Скажу больше – у них есть некоторые теории, к которым новейшая наука еще должна подойти, может быть, даже не как к строго обоснованным теориям, а только как к гипотезам. Например, они не только выработали в общих чертах теорию мирового эфира, но пошли дальше и предположили, что ум представляет собой не что иное, как более тонкий вид эфира. Все это, однако, не разрешало вопроса о том, что такое мы и что такое окружающий нас мир. На этот вопрос теперь обычно отвечают: наше знакомство с миром и нами самими только что начинается; подождем несколько тысячелетий, и вопрос будет разрешен. Нет, говорит ведантист, никакое познание внешнего мира никогда не даст ответа на этот вопрос. Разум ограничен, а выйти за его пределы невозможно. Человеческий разум не может отрешиться от понятий времени, пространства и закона причинности.

Как ни один человек не может выйти из своей кожи, так никто не может выйти за пределы, определенные для него и всех нас законами времени и пространства. Любая попытка разрешить вопрос о причинности, времени и пространстве бесполезна, потому что сам вопрос уже заключает в себе признание существования этих трех принципов, а это совсем не доказано. Что же говорит о существовании мира веданта? Она говорит, что этот мир не имеет существования безусловного, но существует относительно, существует по отношению к моему уму, вашему уму и умам всех остальных существ. Мы воспринимаем этот мир посредством наших пяти чувств, а если бы у нас было шестое чувство, мир представлялся бы нам чем-то совсем иным. Если бы у нас появилось еще какое-либо чувство, он опять показался бы нам другим и т. д. Поэтому мир не имеет абсолютного, неизменного, вечного существования, независимого от определенных способов его восприятия. Нельзя, однако, сказать, что он вообще не существует, так как мы его видим, ощущаем, живем в нем и действуем на него и посредством его. Поэтому Вселенная, как мы ее воспринимаем, и существует и не существует. Явное противоречие.

Автор книги: Свами Вивекананда

Свами Вивекананда (домонашеское имя Нарендранатх Датта) — выдающийся индийский философ и общественный деятель, родился 12 января 1863 г. в районе Симла в Калькутте (Западная Бенгалия), умер 4 июля 1902 г. в Белурском Монастыре вблизи Калькутты

Свами Вивекананда считается одним из наиболее знаменитых и влиятельных духовных лидеров и представителей философии Веданта и почитается миллионами индийцев и представителями других народов. Он был главным учеником Шри Рамакришны Парамахамсы и основателем Ордена Рамакришны и Миссии Рамакришны.

Многие считают его своим кумиром за его бесстрашие, положительные наставления для молодёжи, широкий взгляд на общественные проблемы и несчётные лекции и рассуждения по философии Веданты.

Почти все книги, носящие имя великого Свами Вивекананда, составлены по стенограммам его лекций, читанных в Индии и других странах во время короткой, но в высшей степени плодотворной его жизни. Он никогда не составлял лекций заранее, а говорил то, что складывалось в его голове, когда стоял на кафедре. Это могут засвидетельствовать, как издатель, имевший счастье быть с ним при его чтениях в Лондоне, так и многочисленные друзья Свами в Англии и Америке.

Каждый поймет, как трудно было найти стенографа, способного записать философские речи высоко одаренного Свами. Поэтому неудивительно, что друзья его одно время отчаивались сохранить эти драгоценные лекции. Но судьбе как будто было угодно, чтобы труды такой кипучей и бескорыстной жизни не были утрачены - необходимый стенограф нашелся в лице уроженца Бата, в Англии, покойного X. X. Годвина, сделавшегося потом одним из самых преданных учеников Свами и постоянным его спутником.